Институт Ландау может остаться без директора
23.12.2018
Михаил Фейгельман
А.И. Соколов про квантовую механику, часть вторая
Летом 2018 года в Институте теоретической физики РАН им. Л. Д. Ландау должен смениться директор: истекает срок нынешнего главы института Владимира Лебедева. По существующей процедуре институт выдвигает кандидатов в директора, этих кандидатов согласовывает или не согласовывает Президиум РАН, потом некая комиссия при Президенте РФ, затем происходит голосование в институте, затем директора утверждает ФАНО. Перед согласованием Президиума проект решения готовит бюро профильного отделения РАН, в данном случае — бюро Отделения физических наук (ОФН).
Институт Ландау выдвинул двух кандидатов: Игоря Колоколова и Михаила Фейгельмана — оба заместители директора Института. Бюро ОФН, где рассматривались кандидаты от Института им. Ландау, собралось 17 апреля 2018 года. Кворум набрался с трудом. На заседании против Михаила Фейгельмана выступили академики РАН — бывший директор ФИАН Геннадий Месяц и бывший директор Института физики высоких давлений РАН Сергей Стишов. В результате голосования кандидатура Колоколова была согласована, а кандидатура Фейгельмана отклонена. За Фейгельмана проголосовали 10 членов бюро, против — 11. Таким образом, выборы в Институте теорфизики оказались сорваны, для их проведения должно быть минимум два кандидата. Впоследствии Ученый совет Института им. Ландау выразил недоумение случившимся и 20 апреля обратился к Президиуму РАН с просьбой пересмотреть решение по кандидатуре М. Фейгельмана ( http://itp.ac.ru/ru/news/announcements/ ).
N это число
Я попросил члена бюро ОФН, сотрудника Института им. Ландау, академика Алексея Старобинского прокомментировать произошедшее на заседании бюро ОФН. Мой выбор был обусловлен тем, что Алексей Александрович — единственный присутствовавший на бюро из тех, кого я неплохо знаю и кому доверяю. Тот сказал, что решение бюро стало для него полной неожиданностью даже после того, как прозвучала критика в адрес Фейгельмана, и добавил, что крайне разочарован не только результатом голосования, но и самим принципом принятия решений — появляются сомнения в том, что коллегиальные решения группы академиков более осмыслены, чем решения чиновников, подчиняющихся определенным правилам.
По словам Алексея Старобинского, в вину Михаилу было поставлено то, что он ввел в обиход индекс цитируемости (на самом деле в этом скорее можно обвинить автора данной заметки, который 17 лет назад начал составлять списки цитируемости российских ученых) и выступил архитектором реформ РАН 2013 года. Последнее — вообще абсурд, тем более что Фейгельман активно участвовал в «движении сопротивления» идиотизму той реформы. При этом совершенно не обсуждалась многолетняя работа Михаила Викторовича на посту зам. директора ИТФ и не было высказано ни единого критического замечания или сомнения по поводу его профессионального уровня в научно-организационной деятельности в рамках института.
Институт Ландау остался без директора?
Теперь мой комментарий. Михаил Фейгельман — своего рода подвижник, отстаивающий принцип прозрачности принятия решений в науке. Он лидер проекта «Корпус экспертов», в котором я участвовал на ранней стадии. Этот проект был попыткой создать сообщество научных экспертов «снизу», используя простые понятные правила. Сделать это оказалось очень сложно, потребовалась огромная работа.Тем не менее попытка частично удалась: «Корпус экспертов» существует, хотя не для всех областей науки, и используется в меньшей степени, чем мог бы. Михаил также участвовал в долгой и вязкой деятельности Комиссии ФАНО по оценке результативности деятельности научных организаций, разрабатывая правила оценки и добиваясь их ясности и осмысленности.
Понятно, что в обоих случаях он приобретал недоброжелателей: как с «Корпусом» (не все академики были выбраны в «народные эксперты», и вообще, что это за альтернатива РАН такая?!), так и с Комиссией по оценке результативности (не все институты попали в первую группу). Короче, боролся человек за прозрачность и против решений «по понятиям» и доборолся.
Вообще говоря, Отделение физических наук, по моему убеждению, самая здоровая часть Российской академии наук. Тем более грустно.
Борис Штерн
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.